Когда наступают холода, Эрик старается не выходить из дома. Для Эрика холода остаются замерзшей маминой рукой в дырявой перчатке, запахом дымы и прятках в шкафу – где никто никогда не найдет. Даже столько лет спустя холод остается для Эрика призрачной опасностью, и чем ниже опускается значение на термометре, тем сильнее он задергивает шторы в своей комнате.
А Чарльз похож на осень. Чарльз носит теплые синие кардиганы и вязанные перчатки, хотя в них у него мерзнут руки и пора бы перейти на кожаные. У Чарльза улыбка – как последнее теплое солнце, дарит надежду, что впереди еще будут яркие деньки, что ветер переменится и все снова станет хорошо. У Чарльза волосы на солнце, как опавшие листья – Эрик откидывает его на спину и у него на подушке картина «Осень в Париже». Чарльз сидит вечерами за книгами и шуршит страницами, черкает карандашом и оставляет от себя только тихие вздохи.
Эрик предпочитает теплую весну или нежаркое лето, но каждый раз невольно любуется Чарльзом, когда он спускается по лестнице и останавливается на середине любуясь в ответ.
- Хочешь что-то сказать? – вкрадчиво, Эрик.
- Уже все сказал, - с улыбкой, Чарльз.
Эрику нравится теплое солнце высоко над головой и открытый простор, из которого можно сбежать в любой момент, но он замирает, когда Чарльз костяшками пальцев очерчивает его линию скул, прежде чем опять перелистнуть страницу. Они сидят рядом и молчат – и это интимнее любых разговоров.
Чарльз говорит, что месть – не выход. Чарльз жалеет маленького Эрика, который прячется в шкафу и сжимает пустой рукав рубашки отца. Чарльз дарит осеннее тепло и спокойствие увертюры падающих листьев.
Эрик распахивает шторы в своей комнате, и вместо холода находит теплую осень на побережье и долгие яркие закаты. Эрик распахивает шторы и знает, что у него есть время. Эрик распахивает шторы, потому что зима не скоро.